Стивен Ван Дайн - Злой гений Нью-Йорка [Дело Епископа]
— Ты был прав, затеяв этот обыск, — серьёзно сказал Маркхэм.
Ванс недовольно ворчал себе под нос.
— Не знаю, почему ты ворчишь, — сказал Маркхэм. — Ты нашёл великолепную улику. Теперь я могу арестовать Арнессона, когда он вернётся из университета.
— Конечно, конечно. Но я не думал ни об Арнессоне, ни об аресте виновного. Я надеялся…
Он вдруг остановился.
— Но мы не опоздали! Я не продумал до конца! Обыскать надо дом Друккера… Скорей!
Мы сбежали по лестнице, промчались через стрелковую комнату и выбежали на стрельбище.
Когда мы оказались у двери друккеровского дома, Ванс протянул руку в разломанное место железной сетки и отодвинул защёлку. Дверь кухни, к моему удивлению, была не замкнута; но Ванс, по-видимому, ожидал этого, потому что он без всякого колебания повернул ручку и раскрыл дверь.
— Стойте! — крикнул он, остановившись в маленькой передней. — Нет нужды обыскивать весь дом… Самое подходящее место… Наверху… в каком-нибудь чулане…
Говоря это, он быстро вёл нас на третий этаж. На верхней площадке было только две двери, одна в самом конце, другая, поменьше, посредине правой стены.
Ванс подошёл прямо к маленькой двери. Ключ торчал в замке. Повернув его, он распахнул дверь. Внутри была абсолютная темнота. Через мгновение Ванс уже ползал на коленях во мраке.
— Скорее, сержант. Ваш фонарь!
Когда вспыхнул свет, то мы увидели на полу в бессознательном состоянии девочку, ту самую, которая приносила цветы своему Горбунчику».
Ванс приложил ухо к её сердцу. Потом он нежно взял её на руки.
— Идите в диллардовский дом и ждите меня там, — бросил он нам, когда мы вышли из дома.
Глава XXV
ЗАНАВЕС ПАДАЕТ
Вторник, 26 апреля, 11 часов утра
Через двадцать минут Ванс был с нами в диллардовской гостиной.
— Она будет жить, — вскричал он. — У неё был обморок от потрясения и страха.
Маркхэм с восхищением посмотрел на Ванса.
— Ты надеялся найти ребёнка живым?
— Да. Я не допускал мысли, что она умерла, потому что это противоречило бы стихам из «Сказок матушки Гусыни».
Хэс размышлял над чем-то, что, очевидно, очень смущало его.
— Никак моя башка не может переварить, что этот Епископ оставил дверь в друккеровском доме незамкнутой.
— Предполагалось, что мы найдём девочку, — ответил Ванс. — Все нам было облегчено. Но предполагалось, что мы найдём её завтра, после того как появится в газетах заметка о «Маленькой мисс Маффет».
— Почему же заметки не посланы в газеты вчера?
— Несомненно, что у Епископа было намерение отослать их вчера вечером, но, по моему мнению, он решил, что целесообразнее дать сначала разгореться любопытству публики к исчезновению девочки.
Маркхэм посмотрел на часы и решительно встал.
— Нам незачем дожидаться Арнессона. Чем скорее мы его арестуем, тем лучше.
— Не торопись, Маркхэм, у тебя нет никаких улик против этого человека.
Маркхэм понял, что Ванс прав.
— Но ведь надо же как-нибудь остановить этого маньяка, — свирепо сказал он.
— Как-нибудь, да. — Ванс зашагал по комнате. — Может быть, нам удастся вырвать истину хитростью; он ведь не знает, что мы нашли девочку… Может быть, профессор нам поможет.
— Ты думаешь, что он знает больше того, что он нам сообщил?
— Несомненно. Я тебе уже говорил об этом.
— Ну, это ещё неизвестно. — Маркхэм был настроен пессимистически. — Но попытаться можно.
Через несколько мгновений открылась входная дверь и в передней появился профессор. Он пристально смотрел на нас, как будто стараясь прочесть на наших лицах смысл неожиданного визита. Наконец, он спросил:
— Вы, вероятно, обдумали то, что я говорил вчера вечером?
— Не только обдумали, — сказал Маркхэм, — но м-р Ванс даже узнал, что вас так беспокоило. Он показал мне экземпляр «Претендентов».
— Ах! — восклицание напоминало вздох облегчения. — Столько дней эта пьеса не выходила у меня из головы.
Он со страхом посмотрел на нас.
— Что это значит?
— Это значит, сэр, что вы привели нас к истине. Мы ожидаем теперь м-ра Арнессона. А пока нам хотелось бы поговорить с вами. Может быть, вы могли бы нам помочь.
— Я не думал, что буду орудием в деле осуждения бедного малого.
Проведя нас в библиотеку, он остановился у шкафа и налил себе рюмку портвейна, а потом посмотрел на Маркхэма, точно извиняясь.
— Простите, я слишком рассеян. Он выдвинул шахматный столик и поставил на него рюмки.
— Расскажите мне все, — сказал он, — не щадите меня.
Ванс посмотрел сочувственно на него и сказал:
— Мы нашли пишущую машинку, на которой Епископ печатал свои заметки. Она была в старом чемодане на чердаке.
Профессор не обнаружил никаких признаков удивления:
— Вы убеждены, что это действительно та самая?
— Вне всякого сомнения. Вчера маленькая девочка, по имени Медлин Маффет, исчезла с детской площадки в парке. В машинку был вставлен лист бумаги и на нем было отпечатано: «Маленькая мисс Маффет сидела на кучке».
Голова профессора упала на грудь.
— Ещё одно безумное зверство. Если бы я не затянул своего сообщения до вчерашнего дня…
— Большой беды не произошло. Мы вовремя нашли девочку; она вне всякой опасности.
— Ах!
— Она была замкнута в чулане, на верхнем этаже друккеровского дома. Мы думали, что она должна находиться где-нибудь здесь; вот почему мы произвели обыск вашего чердака.
Наступило молчание, затем профессор спросил:
— Что ещё вы мне скажете?
— Записная книжка Друккера с выкладками для его последней книги была украдена в день его смерти. Мы нашли эту книжку на чердаке вместе с пишущей машинкой.
— Он унизился даже до этого! — Это был не вопрос, это было удивлённое восклицание. — Вы уже сделали выводы? Может быть, если бы мои вчерашние намёки не посеяли семена подозрения…
— В этом не может быть сомнения, — мягко заявил Ванс. — М-р Маркхэм намерен арестовать м-ра Арнессона, как только тот вернётся из университета. Но, откровенно говоря, сэр, у нас нет никаких улик, и м-р Маркхэм даже сомневается, поддержит ли его закон.
Ванс задумчиво курил; наконец он заговорил спокойно, но значительно.
— Если бы м-р Арнессон убедился, что у нас против него несомненная улика, он мог бы, в качестве выхода из положения, совершить самоубийство.
Профессор кивнул головой в знак того, что он соглашается.
В это мгновенье отворилась дверь и в комнату вошёл Арнессон.
— Опять совещание? — Он вопросительно посмотрел на нас. — Разве смерть Парди не положила конец делу?
Ванс посмотрел ему прямо в глаза.
— Мы нашли «Маленькую мисс Маффет», м-р Арнессон.
Арнессон поднял брови с весёлой иронией.
— Это шарада? Что же я должен ответить?
— Мы нашли её в кладовой друккеровского дома, — добавил он ровным, тихим голосом.
Сначала Арнессон нахмурился, но потом рот его медленно расплылся в улыбку.
— Ужасно деятельный народ эти полицейские. А какой следующий ход?
— Мы нашли также пишущую машинку, — продолжал Ванс, не замечая вопроса. — И записную книжку Друккера.
— В самом деле? Где же были эти сказочные предметы?
— На чердаке.
— Не могу сказать, — презрительно заметил Арнессон, чтобы у вас были неопровержимые улики против кого бы то ни было. Пишущая машинка может употребляться кем угодно. И кто может знать, каким образом книжка Друккера попала на наш чердак?
— И ещё есть улика, о которой я не говорил, — сказал Ванс. — Маленькая мисс Маффет может узнать человека, который её завёл в дом Друккера и бросил в чулан.
Арнессон долго молчал. Наконец он заговорил.
— А если вы все-таки ошибаетесь…
— Уверяю вас, Арнессон, что я знаю виновного.
— Вы положительно пугаете меня. Если бы я был Епископом, я был бы склонён допустить поражение… Во всяком случае одно совершенно ясно: Епископ принёс шахматную фигуру в полночь к дверям комнаты миссис Друккер, а я вернулся с Белл домой в половине первого.
— Так вы говорили. Скажите правду, который был час?
— Я сказал правду: была половина первого.
Ванс вздохнул.
— А вы хороший химик, м-р Арнессон?
— Один из лучших, — усмехнулся Арнессон. — Имею премию.
— Когда я обыскивал сегодня утром чердак, я нашёл маленький стенной шкафчик, в котором кто-то выделял циан из железосинеродистого калия.
— Настоящая сокровищница наш чердак. Обиталище бога Локи.
— Действительно, — серьёзно сказал Ванс, — пещера Злого Духа.
Во время этого мрачного диалога профессор сидел, закрыв глаза рукой, как будто от боли. Со скорбным лицом обратился он к человеку, которому столько лет был отцом.
— Великие люди, Сигурд, оправдывали самоубийство, — сказал он и грустно вздохнул. — Никто не знает, что происходит в человеческом сердце в последний тёмный час.
Я пришёл к заключению, что он вовсе не стремился как можно скорей посадить Арнессона в тюрьму. Но я заметил, что под его внешним спокойствием скрывается чрезвычайное напряжение.
